Комментарий Юрия Аксёнова, партнёра Orchards, для CRE.
С 24 февраля с российского рынка ушли или приостановили деятельность ряд иностранных игроков, а также компании, аффилированные с иностранным бизнесом. Реальное положение и развитие ситуации де-юре и де-факто непонятны пока никому: магазины и офисы приостановивших работу компаний закрылись и пока работать не будут, при этом многие из них были якорными арендаторами с уникальными условиями (минимальной или отсутствующей фиксированной арендной ставкой и процентом с оборота или только процентом с оборота и т.д.).
Ведущие российские юристы рассказали CRE о возможных сценариях и решениях.
Юрий Аксёнов, партнёр Orchards: «Те компании, которые предпочли пока приостановить свою деятельность, внимательно следят за ситуацией и ищут ответы на два вопроса: насколько затянется сама активная фаза конфликта и будет ли нарастать экономическое и санкционное давление. При отсутствии признаков стабилизации значительная часть из тех, кто еще остался, все же вынуждены будут уйти – во многом из-за давления на их головные офисы за рубежом. В таком случае, их российские бизнес-партнеры окажутся перед выбором: либо разойтись по-хорошему в надежде сохранить отношения и восстановить сотрудничество в обозримой перспективе, либо «сжечь мосты», занять агрессивную позицию и предъявить максимальные требования о штрафах и возмещении убытков. Высокая вероятность второго «агрессивного» варианта обусловлена не только пессимизмом по поводу перспектив российской экономики в ближайшие годы, но и соображениями юридического характера.
Во-первых, во многих случаях решение об уходе с рынка принимается по «общественно-политическим мотивам», которые вряд ли будут рассматриваться судами как форс-мажор, исключающий ответственность за неисполнение обязательств. Во-вторых, с учетом резко негативного отношения исполнительной и законодательной власти России к уходящим компаниям вряд ли стоит ожидать какого-либо снисхождения к ним со стороны власти судебной и на примере конкретных решений уже сейчас можно видеть проявления «судебного протекционизма». На сегодняшний день практика еще не выработала четких ориентиров по поводу того, какие актуальные события можно квалифицировать как форсмажор, а какие нет. Безусловно, что персональные и секторальные санкции и разного рода эмбарго, вводимые на основании решений органов власти, напрямую относятся к обстоятельствам непреодолимой силы. Но в ситуациях, когда невозможность исполнения обязательства вызвана бизнес-решениями головного офиса за границей или третьих лиц (например, перевозчиков, отказывающихся принимать и доставлять грузы в Россию), все не так очевидно.
Кроме того, в подавляющем большинстве контрактов содержится условие о необходимости подтверждения форс-мажора официальным документом, например сертификатом Торгово-промышленной палаты. В текущей ситуации у российских компаний возникают объективные сложности в получении таких документов за пределами страны, а ТПП РФ признает форс-мажором только «ограничительные или иные специальные меры, которые принимаются руководством государств».
Подобная неопределенность очень скоро приведет к росту числа судебных споров, и все компании, которые не могут исполнять свои обязательства в обычном режиме, должны очень внимательно отнестись к сбору документов, подтверждающих причинно-следственную связь между происходящими событиями и ненадлежащим исполнением договоров».