Комментарий Всеволода Назаренко, юриста Orchards, для «Российской газеты».
Представитель одного из КДЛ заметил: в этом деле удалось доказать, что причинами банкротства банка могут быть внешние факторы, которые укладываются в нормальный и непрогнозируемый предпринимательский риск, или даже действия самого регулятора. По мнению одного из экспертов «АГ», суды все чаще стали воспринимать предусмотренную гл. III.2 Закона о банкротстве субсидиарную ответственность именно как исключительную меру, применение которой должно быть связано с явным злоупотреблением и намеренным доведением должника до банкротства. Другой указал, что определение суда является логическим продолжением сформированного вектора правоприменения и может стать очередным крайне важным судебным актом для защиты добросовестных топ-менеджеров от субсидиарной ответственности.
27 мая Арбитражный суд Московской области вынес Определение по делу № А41-81635/16 об отказе в привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц на сумму свыше 1 млрд руб.
Доводы АСВ для привлечения к субсидиарной ответственности КДЛ
В январе 2017 г. Арбитражный суд Московской области признал АКБ «Национальный залоговый банк» банкротом, его конкурсным управляющим стала госкорпорация «Агентство по страхованию вкладов», которая потребовала привлечь к субсидиарной ответственности на сумму 1,1 млрд руб. контролирующих должника лиц, а именно: Андрея Олешко, Александра Егорова, Владислава Чернышова, Валерия Папаскири, Екатерину Грицанюк, Дмитрия Кольцова и Вадима Романова. АСВ, в частности, указало, что Андрей Олешко в 2006–2016 гг. был председателем правления банка, а Дмитрий Кольцов является акционером банка и в разные периоды времени был председателем и членом его совета директоров. В свою очередь Вадим Романов, хотя и не состоял в органах правления банка и не был его сотрудником, однако в ноябре 2016 г. он подписал договор цессии, согласно которому права требования банка к ООО «НЗ Эстейт» были переданы ООО «Гарус», и последующее соглашение о переводе долга ООО «Мелиор Строй» перед банком на общество «Гарус».
АСВ указало, что наличие технических активов, сформированных указанными лицами за счет кредитования технических заемщиков, вывод ликвидного обеспечения по кредитным договорам, безвозмездное отчуждение ценных бумаг, совершение банком сделки, направленной на вывод денежных средств и прикрытой приобретением у ООО «УК “ДМ Траст”» ценных бумаг, привели к банкротству банка. При этом ответчики не приняли мер против не имеющей экономического смысла и влекущей утрату непосредственного контроля над ценными бумагами операции по переводу принадлежащих банку облигаций, что повлекло их утрату. Они также не препятствовали заключению логовора о приобретении у общества «УК «ДМ Траст» еврооблигаций RUS-17 без надлежащего контроля зачисления ценных бумаг на счета ДЕПО банка.
Суд не согласился с доводами АСВ
Рассмотрев заявление конкурсного управляющего, Арбитражный суд Московской области отметил, что подписание Вадимом Романовым договоров являлось формальным, техническим этапом заключения сделок, на стадии которого он руководствовался решениями, принятыми соответствующими органами управления банка, и указаниями лиц, входящих в органы управления кредитной организации. При этом не имеется каких-либо доказательств того, что этот гражданин действовал самостоятельно и выступил инициатором сделок или их выгодоприобретателем.
Касательно обстоятельств, связанных с кредитованием «технических» заемщиков, суд первой инстанции указал, что выдача кредитов в «НЗБанке» включает в себя многоуровневую систему кредитного процесса, предполагающего поэтапные проверки и одобрение заключения кредитного договора, которая реализовалась различными подразделениями должника и устанавливалась его внутренними положениями, регламентирующими работу подразделений, а также кредитной политикой банка. При этом каждый из этих этапов в банке имел свои нюансы. «Таким образом, внутренними документами банка предусмотрена последовательная и многоступенчатая процедура оценки заемщиков с точки зрения финансовой устойчивости, достаточности предоставленного обеспечения, формирования резервов на возможные потери по ссудам и другим факторам, оказывающим влияние на принимаемое решение, – указал суд. – Одобрение и выдача банком кредитов в пользу ООО “Альпина”, ООО “Смоленская ЛК”, ООО “Старвуд”, ООО “Зеленый Век” и ООО “Юкон” не причинили банку ущерба, а напротив, принесли совокупный доход в размере 335 081 404,52 руб. в виде процентов за пользование кредитом».
Суд отказался признать общество «Мелиор Строй» технической компанией, поскольку до своего банкротства оно вело активную хозяйственную деятельность, приобретало земельные участки для целей строительства коттеджного поселка в Подмосковье и фактически занималось строительством, имея свой штат работников. В июле 2022 г. требования «НЗБанка» к этой компании были включены в четвертую очередь реестра требований кредиторов как обеспеченные залогом земельных участков, совокупная стоимость которых полностью покрывает задолженность заемщика перед банком. Поскольку АСВ успешно оспорило договор о переводе долга на общество «Гарус», этот факт с учетом стоимости земельных участков, в отношении которых Агентство признано залоговым кредитором, свидетельствует об отсутствии ущерба «НЗБанку» и его кредиторам в связи с выдачей кредита в пользу «Мелиор Строй», которое обслуживало задолженность по кредиту и не нарушало условий кредитного договора вплоть до отзыва лицензии у банка.
Суд первой инстанции добавил, что у банка и его структурных подразделений, участвовавших в кредитном процессе и проводящих оценку заемщика и предмета залога, не было оснований сомневаться в добросовестности ООО «Гермесстрой» при получении кредита под залог буровых установок. Однако впоследствии выяснилось, что кредитные обязательства этого общества не были обеспечены залогом такого имущества. В связи с этим проверке подлежал сам «Гермесстрой» с точки зрения того, был ли он технической компанией и нарушены ли капиталосодержащие нормативы банка в результате кредитования «Гермесстрой» при отсутствии обеспечения. При этом данное общество израсходовало кредитные денежные средства целевым образом.
Суд отклонил довод АСВ о том, что кредитные средства занимались «Гермесстроем» именно для приобретения буровых установок. Соответственно, это хозобщество не было технической компанией и вело реальную хозяйственную деятельность, а структурные подразделения банка провели должную проверку заемщика в соответствии с установленными требованиями.
К выводам об отсутствии признаков технической компании суд первой инстанции пришел и в отношении заемщиков в лице ООО «НЗ Эстейт» и «Русэнергоинжиниринг». В частности, суд отметил, что закон не запрещает кредитование банками заемщиков, связанных с руководством или акционерами банка. В связи с этим не усматривается в действиях коллегиальных органов «НЗБанка», связанных с одобрением и выдачей кредита «НЗ Эстейт», неправомерного поведения, а также причинно-следственной связи с причинением банку ущерба. Помимо прочего отмечается, что невозвращенная «Русэнергоинжинирингом» часть задолженности является нормальным предпринимательским риском, свойственным банковской деятельности как высокорисковому виду предпринимательства.
Касательно кредита, выданного Эдуарду Мынзулу, судом установлено, что этот заемщик имел в «НЗБанке» положительную кредитную историю и за весь период сотрудничества банком был получен доход по восьми кредитным договорам в виде уплаченных за пользование кредитами процентов в общей сумме свыше 171 тыс. долл. США. Заключенный с ним кредитный договор не был погашен Эдуардом Мынзулом в полном объеме, однако задолженность обслуживалась заемщиком по графику, он не имел просрочки платежей и ежемесячно погашал задолженность вплоть до отзыва у банка лицензии. «Фактически Эдуард Мынзул перестал обслуживать кредит только после отзыва у банка лицензии, что с учетом положительной кредитной истории и отсутствия каких-либо сведений об аффилированности Эдуарда Мынзула с ответчиками не признается судом как основание для возложения субсидиарной ответственности. Недобросовестные действия Эдуарда Мынзула по неисполнению принятых кредитных обязательств после отзыва у банка лицензии не находится в причинно-следственной связи с действиями или бездействием лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, и являются нормальным предпринимательским риском, свойственным для банковской деятельности», – указал суд.
Суд первой инстанции также пришел к выводу, что произведенная АСВ реклассификация качества обслуживания ссуд ООО «Гермесстрой», «Мелиор Строй», «Русэнергоинжиниринг», «НЗ Эстейт» и Эдуарда Мынзула в V (безнадежную) категорию качества обслуживания и доначисление резерва (РВП и РВПС) в размере 100% не могут вменяться в вину контролирующим банк лицам, поскольку основания для реклассификация возникли лишь после отзыва у «НЗБанка» лицензии и в связи с прекращением обслуживания заемщиками кредитов в период деятельности временной администрации.
Суд также напомнил, что деятельность органов управления любого банка по рассмотрению, анализу и одобрению кредитной заявки потенциального заемщика – это кропотливый труд его нескольких подразделений, начиная с клиент-менеджера, заканчивая соответствующим органом управления, непосредственно одобряющим выдачу кредита. «Кредитная заявка, прошедшая все профильные структурные подразделения банка с результатами финансового анализа потенциального заемщика, направляется в коллективное подразделение/орган управления банка (например, в совет директоров), которые не перепроверяют результаты анализа бухгалтерской отчетности, финансовой устойчивости, платежеспособности заемщика и прочую установленную в результате анализа заемщика информацию. В противном случае руководство банка подменяло бы собой профильные структурные подразделения банка, выполняя их функционал повторно», – подчеркивается в определении.
Суд также отметил: само по себе совершение (одобрение) сделки на основании положительного заключения (рекомендации) профильного подразделения банка предполагает, что действия ответчика не отклонялись от стандартов разумности и добросовестности, обычно применяемых в этой сфере деятельности (Определение ВС РФ от 7 октября 2021 г. № № 305-ЭС18-13210 (2)). «Оценивая принятые банком решения об одобрении выдачи кредитов, суд исходит из того, что ООО “Гермесстрой”, ООО “Мелиор Строй”, ООО “Русэнергоинжиниринг”, ООО “НЗ Эстейт” и Эдуард Мынзула, являясь представителями малого бизнеса, не имели беспрекословно положительное финансовое состояние, которое могло бы безусловно гарантировать отсутствие кредитных рисков. Однако это не означает, что кредитовать деятельность таких заемщиков запрещено», – заметил АС Московской области.
Он добавил, что все кредитные процессы в «НЗБанке» были организованы должным образом, оценка заемщиков проводилась в соответствии с руководством по кредитным процедурам должника и в результате кредитования рассматриваемых заемщиков ни один из кредитов или их совокупность не привели к возникновению признаков объективного банкротства банка. Суд первой инстанции также напомнил, что сама по себе убыточность (хотя таковая и отсутствовала до даты отзыва у банка лицензии) заключенной КДЛ сделки не может служить безусловным подтверждением наличия основания для привлечения к субсидиарной ответственности. В свою очередь, само по себе наличие статуса КДЛ не служит основанием для привлечения к субсидиарной ответственности. Поскольку спорные кредиты обслуживались заемщиками вплоть до отзыва у банка лицензии, одобрение кредитов не находится в причинной связи с действиями лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности.
Касательно утраты ряда российских облигаций суд указал, что эти ценные бумаги были похищены неустановленными лицами в ноябре 2016 г., о чем Дмитрий Кольцов сообщил в полицию, которая возбудила уголовное дело. Суд поддержал доводы ответчиков о том, что хищение ценных бумаг неустановленными лицами нельзя считать следствием совершенных КДЛ действий по совершению инвентарной операции, направленной на смену места хранения ценных бумаг в Dolfin Financial Ltd. «Таким образом, из приведенных материалов дела следует, что ценные бумаги, утрата которых вменяется в вину ответчикам, были похищены неустановленными лицами с использованием поддельной печати банка. При таких обстоятельствах на ответчиков нельзя возложить бремя субсидиарной ответственности в связи с отсутствием неправомерных действий с их стороны и в связи с тем, что утрата ценных бумаг и банкротство банка по этой причине не находятся в причинно-следственной связи с какими-либо действиями лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности», – отмечено в судебном определении.
В нем также указано, что совершение инвентарных операций носило нормальный, типичный для банковской деятельности экономический смысл – торговля облигациями на западном рынке, что соответствует целям деятельности коммерческой организации, направленным на извлечение прибыли любым не запрещенным законом способом. Эти инвентарные операции не предполагали и не привели к смене собственника ценных бумаг. Соответственно, ответчиками не совершалось никаких неправомерных действий, которые привели или могли бы привести к утрате вышеуказанных облигаций. Действия банка по выполнению предписания ЦБ в части создания 100% резерва на возможные потери носили правомерный характер, поскольку направлены на выполнение требований мегарегулятора.
Закон также не содержит запрета на осуществление хранения ценных бумаг на счетах номинальных держателей в иностранных депозитариях и не запрещает собственникам ценных бумаг направлять в свои депозитарии поручения на совершение операций, речь о которых идет в п. 3.1 ст. 8.3 Закона от 29 декабря 2012 г. № 39-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации». Со ссылкой на содержание пояснительной записки к проекту этого закона суд отметил, что законодатель не придавал вводимому в действие пункту правового значения, направленного на ограничения прав собственников ценных бумаг, а, напротив, предусматривал снятие излишних административных барьеров для участников рынка ценных бумаг.
Кроме того, суд отклонил доводы АСВ о том, что «НЗБанком» не были обеспечены меры контроля за возникновением права собственности на еврооблигации RUS-17, которые также были похищены неустановленными лицами в составе пакета ценных бумаг (рублевых облигаций), хранение которых также осуществлялось в Dolfin Financial Ltd. В связи с этим суд первой инстанции отказал в привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.
<…>
Юрист Orchards Всеволод Назаренко отметил, что вопросы, возникающие при рассмотрении споров о привлечении к субсидиарной ответственности топ-менеджеров банков-банкротов, последние несколько лет крайне часто разрешаются в правоприменительной практике. «Основная дискуссия сводится к определению круга лиц, потенциально виновных в несостоятельности компании и подлежащих привлечению к ответственности. Сложность заключается в том, что кредитная организация в подавляющем большинстве случаев является крупной корпорацией, что предопределяет значительный круг лиц, которые имеют косвенное влияние на ее хозяйственную деятельность. В связи с этим Верховным Судом была сформулирована общая тенденция, согласно которой при разрешении споров о привлечении бывшего руководства банка к субсидиарной ответственности необходимо поименно устанавливать вовлеченность каждого конкретного ответчика в совершение вменяемых сделок применительно к каждой из них, т.е. выяснить, являлся ли конкретный ответчик инициатором, потенциальным выгодоприобретателем существенно убыточной сделки либо он действовал с названными лицами совместно», – полагает он.
Эта идея, по словам эксперта, последовательно продвигалась ВС в рамках дел о банкротстве АО КБ «Гринфилд», АО КБ «Балтика», а также позитивно воспринята и нижестоящими арбитражными судами, например в рамках дела о банкротстве АКБ «Финпромбанк» (дело № А40-196703/2016). «Определение суд первой инстанции видится логическим продолжением сформированного вектора правоприменения и может стать очередным крайне важным судебным актом для защиты добросовестных топ-менеджеров от субсидиарной ответственности», – считает Всеволод Назаренко.